Страсть - душа слова.
***
Мы не приходим к одиночеству,
Когда пытаемся искать.
Несостоявшееся творчество
Осудит зрение опять.
Испепелив усталость искрою,
Мы бодрость снова не найдем:
Реальность станет слишком быстрою,
А храма в ней не возведем.
Несостоявшееся творчество
Пожмет вновь руку перед сном.
Писать о счастье не захочется,
А, значит, больше ни о чем.
А строчки – все не затянувшиеся,
Как небо в первый миг грозы.
И чувствую себя проснувшейся
От летних дней без туч слезы…
Не от громов – от одиночества
Спасет искусство строить храм.
Несостоявшееся творчество –
Всего счастливой жизни дань…
НЕ СОРВАВШЕЕСЯ
Непривычные сны. Непривычка спокойно держаться
И с новым днем старой злобой не перерождаться,
Пироманическим монстром опять становясь
И уже над собой
Не смеясь.
Оценки будут удовлетворяюще выше,
Если «удовлетворительно» не желать слышать.
А, удаляясь от мира мечтами и снами,
Можно наполнить его
Своими словами.
Нет ни писательских сил, ни отличных идей,
Ведь то, что отлично, обычно губит людей.
Больше не хочется лепки-смешения нот.
Проще сказать – мне уже глубоко
ВСЕ РАВНО.
ОТКРОВЕНИЕ
Извечны вопросы власти.
Кто, если не мы, будет в них копаться?
А философия многих
Может порадовать глаз,
Но не душу.
They say – дети портят нервы.
Только – что говорить о родителях?
Или генетический код
Своим детям передают
Не они?
Дело не в воспитании:
Только в одном (живом!) чувстве ненужности,
Заложенном до рожденья,
Но паразитирующем
Годами.
Так часто семью создают
В необходимости и без желания…
Так приятно осознавать,
Как сильно хочу быть хорошей
Мамой.
***
Моя любимая педаль – тормоз.
Мои любимые цветы – деньги.
Мои любимые стихи – проза.
Мои любимые звуки – тишина!
Реверс
Не буду открываться тому,
К чему не хочу иметь отношения,
Ведь залазить в душу тогда сложнее,
А искусство – не социальный акт.
Молчанье – все еще золото,
Ведь бережет наши подводные камни.
А где еще найти тишину,
Если не там, где можно и нужно молчать?
Те, кто был с нами и был до нас –
Это то, что должны воспитывать помнить.
Кладбищенские экскурсии
Учат ценить по-новому жизнь. И ходить.
Чтоб отдавать другим отчет,
Что еще существует, зачем-то вертясь,
Мир подглядывает за электрописьмом,
Но настоящие – все равно не пишем.
Значит – нравится этот виток,
И нравится отрицать все и упрощать,
Чтобы меньше бояться ведьм,
Ложащихся у стены и обнимающих.
Шепчущих заклинания,
Крадущих сны, чтобы пугать религию.
Однажды они возьмут свое,
Если будут способны свой дар
Передать.
А мне – нравится нравиться!
Нравится нравиться людям как человек,
Требуя вовсе не чуда,
А спокойствия и тишины: помолчать.
Но – все куда-то уходит.
А друзья детства – будто не существовали вовсе:
В общем, как и Ершалаим.
Так что сказки уже не дописаны.
На них - вряд ли сил хватит.
А все потому, что ненавижу читать.
Так и не пишу от счастья,
Получая осеннюю шизофрению:
Рифм не хватает идеям,
Устаю от прозы, но она так и прет…
Так – живу своим микромирком,
Завидую беременным, хочу тишины,
Притворяюсь кошатницей,
По-настоящему и счастливо
Молчу…
***
Проворная осень, остывшая копоть
Прожаренных станций метро, и Набоков
В морщинистых женских руках.
Сентябрьский вальс приоткрытых засовов.
Дурная привычка бывать на Почтовой.
Для дня и для года – закат.
Прогулки пешком и дожди не на шутку.
Ожоги листвой и летящие утки
Над парковым старым прудом.
Искусство и стертые песни гитары,
Коляски, влюбленные, старые пары…
Сентябрьский воздух – как дом.
Часы посвящения. Дань эгоизму.
Мгновенья, достойные прожитой жизни.
Лукаво-изменчивый штиль.
На ярмарке мыслей – картины эмоций:
В надежде – Бетховен, а с ревностью – Моцарт.
Пришедший отчетливый стиль.
Проснувшееся недостающее время
Украдено снами, учебой… Вселенной!
Опять возвращается с голосом.
Отсюда все странности, планы, помарки,
Пометки на поле и выход за рамки,
И все, что рифмуется с Осенью…
©
Мы не приходим к одиночеству,
Когда пытаемся искать.
Несостоявшееся творчество
Осудит зрение опять.
Испепелив усталость искрою,
Мы бодрость снова не найдем:
Реальность станет слишком быстрою,
А храма в ней не возведем.
Несостоявшееся творчество
Пожмет вновь руку перед сном.
Писать о счастье не захочется,
А, значит, больше ни о чем.
А строчки – все не затянувшиеся,
Как небо в первый миг грозы.
И чувствую себя проснувшейся
От летних дней без туч слезы…
Не от громов – от одиночества
Спасет искусство строить храм.
Несостоявшееся творчество –
Всего счастливой жизни дань…
НЕ СОРВАВШЕЕСЯ
Непривычные сны. Непривычка спокойно держаться
И с новым днем старой злобой не перерождаться,
Пироманическим монстром опять становясь
И уже над собой
Не смеясь.
Оценки будут удовлетворяюще выше,
Если «удовлетворительно» не желать слышать.
А, удаляясь от мира мечтами и снами,
Можно наполнить его
Своими словами.
Нет ни писательских сил, ни отличных идей,
Ведь то, что отлично, обычно губит людей.
Больше не хочется лепки-смешения нот.
Проще сказать – мне уже глубоко
ВСЕ РАВНО.
ОТКРОВЕНИЕ
Извечны вопросы власти.
Кто, если не мы, будет в них копаться?
А философия многих
Может порадовать глаз,
Но не душу.
They say – дети портят нервы.
Только – что говорить о родителях?
Или генетический код
Своим детям передают
Не они?
Дело не в воспитании:
Только в одном (живом!) чувстве ненужности,
Заложенном до рожденья,
Но паразитирующем
Годами.
Так часто семью создают
В необходимости и без желания…
Так приятно осознавать,
Как сильно хочу быть хорошей
Мамой.
***
Моя любимая педаль – тормоз.
Мои любимые цветы – деньги.
Мои любимые стихи – проза.
Мои любимые звуки – тишина!
Реверс
Не буду открываться тому,
К чему не хочу иметь отношения,
Ведь залазить в душу тогда сложнее,
А искусство – не социальный акт.
Молчанье – все еще золото,
Ведь бережет наши подводные камни.
А где еще найти тишину,
Если не там, где можно и нужно молчать?
Те, кто был с нами и был до нас –
Это то, что должны воспитывать помнить.
Кладбищенские экскурсии
Учат ценить по-новому жизнь. И ходить.
Чтоб отдавать другим отчет,
Что еще существует, зачем-то вертясь,
Мир подглядывает за электрописьмом,
Но настоящие – все равно не пишем.
Значит – нравится этот виток,
И нравится отрицать все и упрощать,
Чтобы меньше бояться ведьм,
Ложащихся у стены и обнимающих.
Шепчущих заклинания,
Крадущих сны, чтобы пугать религию.
Однажды они возьмут свое,
Если будут способны свой дар
Передать.
А мне – нравится нравиться!
Нравится нравиться людям как человек,
Требуя вовсе не чуда,
А спокойствия и тишины: помолчать.
Но – все куда-то уходит.
А друзья детства – будто не существовали вовсе:
В общем, как и Ершалаим.
Так что сказки уже не дописаны.
На них - вряд ли сил хватит.
А все потому, что ненавижу читать.
Так и не пишу от счастья,
Получая осеннюю шизофрению:
Рифм не хватает идеям,
Устаю от прозы, но она так и прет…
Так – живу своим микромирком,
Завидую беременным, хочу тишины,
Притворяюсь кошатницей,
По-настоящему и счастливо
Молчу…
***
Проворная осень, остывшая копоть
Прожаренных станций метро, и Набоков
В морщинистых женских руках.
Сентябрьский вальс приоткрытых засовов.
Дурная привычка бывать на Почтовой.
Для дня и для года – закат.
Прогулки пешком и дожди не на шутку.
Ожоги листвой и летящие утки
Над парковым старым прудом.
Искусство и стертые песни гитары,
Коляски, влюбленные, старые пары…
Сентябрьский воздух – как дом.
Часы посвящения. Дань эгоизму.
Мгновенья, достойные прожитой жизни.
Лукаво-изменчивый штиль.
На ярмарке мыслей – картины эмоций:
В надежде – Бетховен, а с ревностью – Моцарт.
Пришедший отчетливый стиль.
Проснувшееся недостающее время
Украдено снами, учебой… Вселенной!
Опять возвращается с голосом.
Отсюда все странности, планы, помарки,
Пометки на поле и выход за рамки,
И все, что рифмуется с Осенью…
©
-
-
04.10.2010 в 10:39-
-
04.10.2010 в 12:39А это в голову пришло, когда на инглише началась тема "искусство", соседке по парте надо было объясниь афоризм "молчание - золото", и вся группа не могла ничего толкового сказать...